Автор: Татьяна Сейранян
Эдуард Савуляк доволен: новации Минфина в отношении офшора на Кипре не только не подорвут ему бизнес, но могут дать и толчок к дальнейшему развитию. Крупные компании, имеющие “дочек” на Кипре, по прогнозам 34-летнего гендиректора московского офиса британской Tax Consulting, переведут в Россию в этом году порядка $30 млрд – более половины всей суммы, перечисленной за прежние годы. Спрос на услуги фирм, занимающихся налоговым консультированием, – той же Tax Consulting, “Тройки Диалог” или “Ренессанса” – должен возрасти.
Доходный край
Замминистра финансов Сергей Шаталов заявил на прошлой неделе, что уже к октябрю могут завершиться переговоры с Кипром по исключению республики из черного списка офшоров, который был принят в конце прошлого года. Всего в этом списке числится 41 страна, не устраивающая российский Минфин по ряду критериев, таких как нежелание раскрывать данные о реальных владельцах зарегистрированных в офшоре компаний и ставка налога на прибыль, составляющая менее 2/3 от российской. Если страна внесена в черный список Минфина, значит, дивиденды, поступающие оттуда, облагаются налогом по ставке 15%. Налоговые органы контролируют цены внешнеторговых сделок с офшорами, а при судебных разбирательствах наличие “дочек” в офшоре играет против компаний. Понятно, что Кипру, где, по данным Эдуарда Савуляка, зарегистрировано 80 000-100 000 российских структур, хотелось бы перестать фигурировать в злополучном перечне.
В обмен Кипр должен гарантировать, что будет предоставлять российскому Минфину полную и открытую информацию о реальных владельцах компаний. Для них самих в этом, впрочем, большой угрозы нет. Напротив, крупным предпринимателям – владельцам более чем 50-процентных пакетов акций, приобретенных более чем за 500 млн руб., – операция выгодна, ведь, как только Кипр “обелится”, дивиденды от кипрских “дочек” перестанут облагаться 15-процентным налогом. Остальным компаниям, работающим на Кипре, придется выбирать между мягким налоговым режимом под защитой законодательства ЕС и вероятностью быть открытыми российскому регулятору. Большинство игроков рынка уверены, впрочем, что Кипр в результате действий Минфина не потеряет вообще ни одной российской компании.
Формально Кипр – самый активный инвестор в российскую экономику. По данным Росстата, на конец марта 2008 г. объем инвестиций с Кипра в российскую экономику превысил $50,7 млрд. Для сравнения: поступления из Нидерландов составили $41 млрд, из Великобритании – $27 млрд. Очевидно, однако, что речь идет не об инвестициях киприотов, а о репатриации капиталов самих россиян.
Минфину и фискальным органам хотелось бы знать о них побольше.
Борьба с офшорами – приоритетная задача министерства до 2010 г. На Кипр – вторую родину отечественного бизнеса – российские власти точили зубы давно. До вступления Кипра в ЕС это был классический офшор: налогов нет, визы не нужны, при этом для регистрации компании почти не требуется времени и достаточно совсем небольшой суммы денег.
После вступления в Евросоюз ситуация изменилась. Кипр теперь придерживается общеевропейских правил, и один этот факт уже не позволяет назвать страну классическим офшором: налоги-то есть, пусть и самые низкие в Европе (налог на прибыль составляет 10%). С точки зрения российского бизнеса бывший офшор от перемен только выиграл. Ведь соглашение об избежании двойного налогообложения, которое у Кипра существует более чем с 30 странами, между островной республикой и Россией осталось. При этом Кипр сумел удержать нулевые налоги на дивиденды и доходы от операций с ценными бумагами. Для сравнения: в России прибыль облагается налогом в 24%. На создание компании и открытие счета в кипрском банке требуется не более $4500, тогда как в Дании это обходится не менее чем в ?10 000 плюс минимум ?17 000 в качестве уставного капитала, а в Голландии – в ?16 000 и ?18 000 соответственно. При этом налог на прибыль в Дании доходит до 28%, а в Голландии – до 25,5%. Есть у Кипра и другие преимущества.
“Это место выгодно для всех компаний, у которых прибыль превышает $1 млн, – поясняет Савуляк. – Таких в России много, поэтому на Кипре уже почти все говорят по-русски”. На острове зарегистрированы “дочки” ВТБ (Russian Commercial Bank), Промсвязьбанка, Альфа-банка, а также представительства “Ренессанс Капитала”, “Тройки Диалог”, “Открытия”. Собственные офисы на Кипре выгодны российским инвесткомпаниям еще и потому, что именно здесь сосредоточены активы большинства российских “голубых фишек”. Так, большая часть российских активов “Евраза” принадлежит кипрской Mastercroft. “Роснефть” владеет 51-процентной долей в Shell Caspian Ventures Ltd. Среди активов ЛУКОЙЛа – LukOil Cyprus Ltd, K&S Baltic Offshore (Cyprus) Ltd, LukOil Overseas Cyprus Ltd и Bitech Cyprus Ltd. Кипрская дочерняя компания “Норильского никеля” – Norilsk Nickel Cyprus Ltd. “Ясно, что эти компании приходят на Кипр не только для того, чтобы стать транснациональными. Бизнес в офшорах – это способ минимизировать налогообложение и скрыть структуру собственности”, – полагает гендиректор центра экономического анализа “Интерфакс” Михаил Матовников. “Кроме того, это возможность для компаний выгодно играть с трансфертными ценами и кредитами”, – добавляет Эдуард Савуляк. По его словам, структура “Роснефти” занимается на Кипре транспортировкой сырья по выгодным ценам, “дочки” ЛУКОЙЛа оказывают услуги, в частности, по найму персонала. “Компания “Норникеля” за последний год получила займы из России на $6,27 млрд. Возможно, для того, чтобы купленный на эти деньги актив юридически принадлежал кипрской компании, а не российской”, – поясняет Савуляк.
Игра в прятки
Теоретически ход, придуманный Минфином, очень хорош. Ведь возможность получать дивиденды и не платить налоги заставит крупные компании переводить в Россию все больше средств. При этом Кипр демонстрирует готовность предоставлять всю информацию о бенефициарах. С точки зрения Минфина, это все равно что одним выстрелом убить двух зайцев. Но на практике вряд ли получится так, как задумали в российском министерстве.
“Некрупные компании могли бы ухватиться за возможность налоговых льгот по дивидендам, ведь таким образом они “обеляют” часть своих доходов. Но если этот канал закроется из-за попыток Минфина открывать бенефициаров и разбираться с происхождением доходов, речка может превратиться в ручеек”, – уверен Савуляк. С ним согласен и Владимир Гидирим, партнер Deloitte: “Если это станет невыгодно российским компаниям, они не побегут с Кипра в другие офшоры. Просто дивиденды не будут репатриироваться в Россию”.
Две самые популярные модели использования Кипра как территории для размещения своего бизнеса вкратце таковы. Первая – инвестирование в российские компании. Проценты по кредиту, выданному российской компании за рубежом, облагаются налогом. Но у России с Кипром существует закон об избежании двойного налогообложения. Соответственно, проценты по кредиту, выданному с Кипра, налогом не облагаются. Неудивительно, что российские компании сами себе выдают кредиты и экономят.
Подобная программа оптимизации налогов, по словам консультантов, не очень волнует Минфин – в отличие от другой модели, связанной с созданием трастов. Суть этой формы собственности проста: у зарегистрированной на Кипре компании имеется управляющий, на которого записана эта компания, – теоретически он может поступать с ней по своему усмотрению. При этом на деле все управление ведется в пользу реального хозяина, который может находиться и в Москве. Траст – один из лучших вариантов для тех, кто не хочет демонстрировать свою собственность. Все приобретения, совершенные трастом, записываются на него, а в случае банкротства материнской компании траст никакой финансовой ответственности не несет. При этом законодательство Кипра позволяет не демонстрировать реальных бенефициаров. И предполагаемая договоренность с российским Минфином революции здесь не совершит. Cкрыться за трастом будет так же несложно, как было до сих пор. “Мировое сообщество движется в другом направлении. Даже в одном из самых классических офшоров – на Виргинских островах – открыть компанию и не показать реальных бенефициаров сегодня невозможно. А Кипр до сих пор позволяет это сделать. И вряд ли ради России кипрское законодательство изменится”, – считает Савуляк.
Так что уступка кипрского правительства Минфину, в сущности, просто красивый жест, после которого все останутся при своем. Но, может, так и задумано: на фоне безналоговых островов Карибского бассейна член ЕС Кипр в черном списке Минфина смотрелся странно. У Минфина есть отличный шанс исправить ошибку, не признавая ее.